В это время, задыхаясь, спотыкаясь и чертыхаясь, старшина Тараканов продирался по кармановскому ельнику. За ним неторопливо шагал капитан. Старшина шёл зигзагами или, как он говорил, «собачьим челноком», а капитан выдерживал прямую линию.
Прямая капитанская линия привела к носовому платку, который лежал на траве. В уголочке платка был вышит маленький розовый поросёночек.
— Васькин фирменный знак, — заметил старшина.
— Кажется, дело чрезвычайно опасное, — задумчиво сказал капитан. — Платок — для нас.
— Платок платком, а больше ни следочка. Эх, сам ведь я научил его двигаться бесследно!
— Должен быть след, — уверенно сказал капитан, — Куролесов не дурак, он должен использовать подручные средства. Уж если он оставил носовой платок, он нам весь путь покажет.
— Не знаю, какие у него ещё остались подручные средства, — сказал старшина. — Брюки, что ль, снимет? Иль ботинки?
— Тебе-то было бы легче, — заметил капитан. — Протянул ус от дерева к дереву, на пару километров хватит.
Старшина закашлял, достал из кармана маленькую подзорную трубу и принялся осматривать местность. Он знал, конечно, в каких случаях капитан переходит на «ты». В нехороших.
— Вижу подручное средство, — доложил старшина. — Вон оно — на дереве висит.
Шагах в тридцати от них на сосне висел гриб-маслёнок, нахлобученный на сучок.
— Не белочка ли? — засомневался капитан Болдырев.
— Может, и белочка, а скорее Васькина лапа.
Они подошли к маслёнку и вдруг увидели впереди, на другой сосне, новый маслёнок. Старшина снял первый маслёнок с сучка и положил его в кепку, снял второй и тут же увидел третий. Скоро в кепке его было уже десятка два отборных маслят, потом пошли подосиновики и подберёзовики, два моховичка, пара хорошеньких белых.
— Вы что, солить их будете? — спросил капитан.
— Солить не солить, а на жарево тут наберётся.
