По лесной дороге шли три человека: две бабы в чёрных платках, сильно и вправду смахивающие на ворон. С ними стучал костылём и размахивал авоськами одноногий инвалид, которого назвал Васька «Воруйногою». Все они тащили узлы и рюкзаки, разные сумки. Как видно, в Карманове они славно потрудились, походили по магазинам, потолкались в очередях и теперь возвращались домой, в деревню.
— Ты чего несёшь в узле-то, Натолий Фёдорыч? — спрашивала одна ворона Райка у Воруйноги. — Колбасу, что ли?
— Ага, Райка, колбасу варёную. Я её уж очень люблю. А ты чего несёшь?
— И я варёную. Потом баранки, пряники. Я это всё тоже очень люблю.
Другая ворона, Симка, в разговор не встревала, но тоже несла в узле баранки и колбасу варёную и, похоже, тоже всё это любила. Ещё она несла, прошу заметить, сумку, в которой была бутылка постного масла. Эту сумку ворона Симка для чего-то называла «ридикюльчик». В ней, кроме постного масла и пряников, лежал остаток в двадцать рублей.
Так, любя колбасу варёную и баранки, они шли через лес и забот не знали.
Как вдруг заботы дали о себе знать.
Из кабаньих еловых кустов на дорогу выскочили два человека, один с наганом, а другой с дубинкою в руках.
— Стой! Руки вверх!
— Ой, батюшки-радетели! — заголосила ворона Райка.
— Не ори! — прикрикнул на неё Фомич и показал дубинку. — Чего в узлах? Колбаса?
— Колбаса, варёная, — испуганно пояснила Райка.
— А у тебя чего в портфеле? — сказал Фомич, щупая «ридикюльчик».
— Чего? — мрачно отвечала Симка. — Чего надо!
— А ну открой портфель, спекулянтка! Скорее открывай, а то сейчас пулю в лоб получишь.
И Васька с насморком погрозился наганом.
— Да на, смотри, грабитель, шелудивый пёс! Смотри!
И ворона Симка вынула бутылку постного масла, и Фомич сунул свой нос в «ридикюльчик». Он живо выхватил оттуда облитой пряник, сунул его в рот и принялся жевать, продолжая рыться в «ридикюльчике». Пряник был облеплен какими-то нитками и крошками. Фомичу приходилось отплёвываться: — Тьфу-тьфу…
