Проснулся Ментахо в маленькой уютной комнате. Там всё было приготовлено для удобной жизни: стояли две кровати, посередине стол и несколько стульев, небольшой шкаф с посудой и всё. Нет, не всё. Повернувшись, Ментахо увидел за собой в углу какой-то диковинный предмет, блестящий, как маленький рояль, из него доносился невнятный шорох и лёгкое попискивание. Ткач долго не раздумывал, ему хотелось есть, тем более на столе ждал сытный завтрак.
Пленники поспешили к еде. Усаживаясь на стуле, Эльвина не утерпела, спросила:
– Где это мы, господи?
– Где это мы, господи? – повторил кто-то, Эльвина и Ментахо оглянулись: в комнате никого, кроме них.
Завтракали в полном молчании. Поев, Ментахо пришёл в великолепное расположение духа, в какое всегда приходил после вкусной пищи, особенно после пирогов и взбитых сливок, а именно их сегодня подали к столу. Он откинулся на стуле, удовлетворенно сказал:
– Не робей, старушка, мы с тобой ещё поживём!
Вдруг машина, похожая на рояль, мигнула, щёлкнула, из неё раздался голос, точь-в-точь Ментахо:
– Не робей, старушка, мы с тобой ещё поживём!
– Бог мой, да что же это такое? – в испуге вскрикнула Эльвина.
И машина тонким голосом тоже вскрикнула:
– Бог мой, да что же это такое?
Ментахо задумался, и вдруг его осенило:
– Я догадался: это говорильная машина, – сказал он Эльвине.
Машина тотчас скопировала его слова. Ментахо подошёл к окну. Оно было затянуто тонкой, но прочной сеткой из металла. Никаких сомнений – они пленники.
А машина, щёлкнув и трижды мигнув, заговорила на разные голоса:
– Не робей, мой бог, я догадался, что это такое, старушка. Мы с тобой ещё поживём, говорильная машина… Господи, где…
Машина строила фразы на языке землян, пользуясь услышанными словами и переставляя их так и сяк, как детские кубики на полу. В некоторых фразах не было никакого прока, другие получались осмысленными.
Бывший король и его жена додумались, зачем их похитили. Пришельцы с их помощью хотят изучить язык землян. Сметливому Ментахо стало не по себе. Уж если чужестранцам понадобился язык жителей Волшебной страны, значит, они собираются поселиться надолго. Ментахо вспомнил взгляд того Главного Пришельца, к которому их с Эльвиной приводили. У ткача мурашки пробежали по коже. От такого взгляда никуда не деться.
– Попробую-ка я не глядеть ему в глаза, – решил Ментахо, – должен же я осмотреться, разобраться во всём, не будь я Ментахо.
– Меня не проведёшь, – сказал бывший король вслух.
– Меня не проведёшь, – опять повторился его голос.
– Ты чего дразнишься? – не вытерпел Ментахо.
– Ты чего дразнишься? – отозвалась машина.
– Ладно, и тебя одолеем, – махнул рукой Ментахо.
Машина проворчала то же самое, и снова наступило молчание.
У говорильной машины в запасе было слишком мало слов землян, и она ждала, когда пленники заговорят снова. Ментахо не хотелось оказывать услугу своим похитителям, он бы охотно молчал всё время, но ему волей-неволей приходилось говорить с женой. Инопланетяне хитро сделали, похитив мужа и жену.
Не одна говорильная машина ждала. Ждал сообщений о пленниках генерал Баан-Ну. Он, как всегда, был занят любимым трудом – писал историческую книгу «Завоевание Беллиоры».
«Итак, следую дальше, – начал генерал новую страницу, – с тех пор, как меня посетил дракон…» – тут Баан-Ну задумался. На этот раз известия о работе говорильной машины с пленниками волновали его сильнее, чем собственная фантазия. Но она стала бы неистощимой, знай генерал, как недалёк он от истины: в стране Гуррикапа водились настоящие драконы.
Машина жадно глотала слова землян, к вечеру их запас достиг нескольких сотен. Но вот в её работе появилось нечто новое. Она стала разгадывать смысл некоторых слов, говорила, например, слово «хлеб», а вслед за ним слышалось – «нобар», после слова «вода» говорилось «эссор». Ментахо слушал и невольно запоминал.
– Значит, хлеб – нобар, – бормотал он, – а вода – эссор.
Память ткача обогащалась всё новыми словами менвитского языка. И он понял, что становится переводчиком.
– Ну уж служить Пришельцам не буду! – сопротивлялся он, а сам продолжал запоминать слова. – А если я трахну по этой говорильне? – Ментахо перевернул стол ножками вверх, собираясь бросить его на машину. Однако бывший король вовремя спохватился. Он как-никак пленник Пришельцев. Если не подчинится, что они надумают тогда? Больше всего Ментахо боялся за Эльвину – он ведь нежно любил свою жену.
– Ладно, коли на то пошло, буду изучать их проклятый язык! – гневно воскликнул ткач. – Может, он мне ещё пригодится.
Щёлкнул замок, отворилась дверь, и вошёл человек. Он поставил на стол прохладительные напитки, бутерброды и, показав на себя, назвался:
– Ильсор.
– Ильсор, – повторила машина в углу. Если бы не очень бледная кожа, Ментахо с Эльвиной приняли бы Ильсора за жителя Волшебной страны: то же открытое лицо, добрые глаза, внушающие доверие.
Ментахо назвал себя и Эльвину.
А Ильсор растворил дверь, быстро осмотрелся и поманил Ментахо за собой. За ним было пошла и Эльвина, но Ильсор молча покачал головой. Главный техник арзаков привёл Ментахо в густую рощу в окрестностях замка и показал на груду серых камней, торчащих ровными столбиками.
– Не унывай, Ментахо, – так держать! – послышался шёпот откуда-то снизу.
Разобрав присловье Великана из-за гор, Ментахо всмотрелся в камни. Один из столбиков, качнувшись, зашевелился, и ткач увидел у своих ног маленького старичка с длинной белой бородой.
– Я Кастальо, старейшина гномов, – представился старичок. – И принёс тебе вести от Страшилы. На твою долю, Ментахо, выпала честь стать глазами и ушами землян в стане врагов.
Поражённый Ментахо молчал.
– Постарайся понять язык чужестранцев, – продолжал старейшина. – Мы должны знать намерения Пришельцев.
Ильсор снова поманил Ментахо за собой и отвёл его к Эльвине.
Ткач хотел сказать Ильсору «спасибо», но не знал, как произнести по-менвитски. Тогда он показал рукой на поднос с прохладительными напитками и бутербродами и закричал:
– Нобар! Эссор!
В тот же день среди инопланетян разнёсся слух, будто бы беллиорец-пленник делает серьёзные успехи в изучении менвитского языка.
|
